Сергей Козлов

* Теплым тихим утром посреди зимы *


Вольный осенний ветер

Ни свет ни заря к Ёжику с Медвежонком прибежал Заяц.

— Эй! — закричал он. — Эгей! Эге-ге-гей!

— Ну что? Говори, — сказал Медвежонок.

— Эге-ге-ге-ге! — вопил Заяц.

— Да говори же! — Ёжик начал сердиться.

— Эге-ге-ге-ге! Ге-гей! Ге-гей! — И Заяц убежал.

— Чего это он?

— Не знаю, — сказал Медвежонок. А Заяц птицей летел по лесу и вопил истошным заячьим голосом.

— Что с ним? — спросила Белка.

— Понять не могу, — сказал Муравей. А Заяц сделал полный круг и снова выбежал на медвежью поляну.

— Скажешь или нет? — крикнул Медвежонок. Заяц вдруг остановился, замер, встал на задние лапы и...

— Ну же! — крикнул Ёжик.

— Ха-ха-ха-ха-ха! — расхохотался Заяц и понесся со всех ног прочь.

— Может, он с ума сошел, с ума сошел, с ума сошел? — тараторила Сорока.

— Да нет, он в своем уме, в своем уме, в своем уме! — долбил Дятел.

И только Заяц ни у кого ничего не спрашивал, никому ничего не говорил, а вольный, как ветер, летел по лесу.

— Знаешь, — сказал Медвежонок. — Мне кажется, он вообразил себя... ветром. Он мне как-то сказал: «Представляешь, Медвежонок, если я стану ветром?»

— Это здорово, — сказал Ёжик. — Только Заяц никогда до такого не додумается. И ошибся.

Потому что Заяц в этот легкий солнечный день действительно с утра почувствовал себя вольным осенним ветром, летящим по полям и лесам.


Мы будем приходить и дышать

Вот уже несколько дней не было солнца. Лес стоял пустой, тихий. Даже вороны не летали, — вот какой был пустой лес.

— Ну все, готовься к зиме, — сказал Медвежонок.

— А где птицы? — спросил Ёжик.

— Готовятся. Утепляют гнезда.

— А Белка где?

— Дупло сухим мохом выкладывает.

— А Заяц?

— Сидит в норе, дышит. Хочет надышать на всю зиму.

— Вот глупый, — улыбнулся Ёжик.

— Я ему сказал: перед зимой не надышишься.

— А он?

— Надышу, говорит. Буду дышать и дышать.

— Айда к нему, может, чем поможем. И они отправились к Зайцу.

Заячья нора была в третьей стороне от горы. С одной стороны — дом Ёжика, с другой — дом Медвежонка, а с третьей — нора Зайца.

— Вот, — сказал Медвежонок. — Здесь. Эй, Заяц! — крикнул он.

— А, — глухо донеслось из норы.

— Ты что там делаешь? — спросил Ёжик.

— Дышу.

— Много надышал?

— Нет еще. Половиночку.

— Хочешь, мы подышим сверху? — спросил Медвежонок.

— Не получится, — донеслось из норы. — У меня — дверь.

— А ты сделай щелочку, — сказал Ёжик.

— Приоткрой чуть-чуть, а мы будем дышать, — сказал Медвежонок.

— Бу-бу-бу, — донеслось из норы.

— Что?

— Сейчас, — сказал Заяц. —  Ну, дышите!

Ёжик с Медвежонком легли голова к голове и стали дышать.

— Ха!.. Ха!.. — дышал Ёжик.

— Ха-а!.. Ха-а!.. — дышал Медвежонок.

— Ну как? — крикнул Ёжик.

— Теплеет, — сказал Заяц. — Дышите.

— А теперь? — через минуту спросил Медвежонок.

— Дышать — нечем, — сказал Заяц.

— Выходи к нам! — крикнул Ёжик.

— Дверь закрой и вылазь!

Заяц хлопнул дверью и вылез наружу.

— Ну как?

— Как в бане, — сказал Заяц.

— Вот видишь, втроем-то лучше, — сказал Медвежонок.

— Мы теперь всю зиму будем к тебе приходить и дышать, — сказал Ёжик.

— А будешь замерзать, приходи ко мне, — сказал Медвежонок.

— Или ко мне, — сказал Ёжик.

— Спасибо, — сказал Заяц. — Я обязательно приду. Только вы ко мне не ходите, ладно?

— Да почему?..

— Следы, — сказал Заяц. — Натопчете, и тогда кто-нибудь меня обязательно съест.


Лисичка

Это был необыкновенный осенний день! Было столько синевы, столько огненных листьев, столько солнца, что к вечеру Медвежонок заплакал.

— Ты чего это? — спросил Ёжик.

— Не знаю, — сказал Медвежонок. — Плакать хочется.

— Да ты посмотри...

— Я видел, — сказал Медвежонок. — Потому и плачу.

— Чего ж здесь плакать? Радоваться надо, — сказал Ёжик.

— Я от радости плачу, — сказал Медвежонок.

— Разве от радости плачут?

— Еще бы! — И Медвежонок разрыдался.

— Успокойся, что ты! — Ёжик погладил Медвежонка лапой. — Завтра снова будет солнце, и снова будут лететь листья, и улетать птицы.

— Улетать, — всхлипнул Медвежонок. И разревелся еще пуще.

— Но они прилетят, — сказал Ёжик. — Они вернутся. Пройдет зима, снег растает, и они вернутся.

— Зима. — Медвежонок горько плакал и весь вздрагивал.

— Ну да, зима. Но она пройдет, и все будет снова.

— Не хочу! Не хочу, слышишь?

— Чего ты не хочешь?

— Чтобы все уходило, улетало! — крикнул Медвежонок.

— Это же ненадолго, — сказал Ёжик. — Ты же сам знаешь. А как красиво зимой!

— Зимой я тоже буду плакать.

— Зимой? Да почему?

— Мне будет ее жалко. — И Медвежонок уже так расплакался, что Ёжик понял: словами здесь не поможешь.

— Бежим! — крикнул он.

— Куда? — поднял зареванные глаза Медвежонок.

— Бежим, говорю! —  И Ёжик схватил Медвежонка за лапу и потащил в лес.

— Куда ты меня тащишь?!

Они пробежали мимо старой сломанной березы, перешли по сгнившему мостку ручей, перелезли через срубленную осину и, петляя между горелых пней, поднялись в гору.

— Смотри! — сказал Ёжик и показал Медвежонку гриб-лисичку.

Маленький золотой гриб, поджав коленки, в сумерках сидел во мху.

— Видишь? — сказал Ёжик. — У него нет ни папы, ни мамы, ни Ёжика, ни Медвежонка, он совсем один — и не плачет.


Не смотри на меня так, Ёжик

— Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, — сказал Медвежонок. Ёжик кивнул.

— Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя всегда.

Ёжик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.

— Ну что ты молчишь?

— Я верю, — сказал Ёжик.

Ёжик провалился в волчью яму и просидел там неделю. Его случайно нашла Белка: она пробегала мимо и услышала слабый Ёжикин голос.

Медвежонок неделю искал Ёжика по лесу, сбился с ног и, когда к нему прибежала Белка, вытащил Ёжика из ямы и принес домой.

Ёжик лежал, по самый нос укрытый одеялом, и глядел на Медвежонка тихими глазами.

— Не смотри на меня так, — сказал Медвежонок. —  Не могу, когда на меня так смотрят.

Ёжик закрыл глаза.

— Ну вот, теперь ты как будто умер. Ёжик открыл глаза.

— Улыбнись, — сказал Медвежонок.

Ёжик попробовал, но у него слабо получилось.

— Сейчас я тебя буду поить бульоном, — сказал Медвежонок. — Белка принесла свежих грибков, я сварил бульон.

Он налил бульон в чашку и приподнял Ёжику голову.

— Нет, не так, — сказал Медвежонок. — Ты садись.

— Не могу, — сказал Ёжик.

— Я тебя подушкой подопру. Вот так.

— Мне тяжело, — сказал Ёжик.

— Терпи.

Медвежонок прислонил Ёжика спиной к стене и подоткнул подушку.

— Мне холодно, — сказал Ёжик.

— Сичас-сичас. — Медвежонок взобрался на чердак и обложил Ёжика тулупом. — Как ты не замерз? Ночи-то какие холодные! — приговаривал Медвежонок.

— Я прыгал, — сказал Ёжик.

— Семь дней?

— Я ночью прыгал.

— Что ж ты ел?

— Ничего, — сказал Ёжик. — Ты мне дашь бульону?

— Ах, да! Пей, — сказал Медвежонок.

Ёжик сделал несколько глотков и закрыл глаза.

— Пей-пей!

— Устал, — сказал Ёжик.

— Нет, пей! — И Медвежонок стал поить Ёжика с ложечки.

— Не могу больше.

— За меня!

Ёжик хлебнул.

— За Белочку!

Ёжик выпил.

— За Зайца! Он знаешь как помогал!

— Погоди, — сказал Ёжик. — Передохну.

— Выпей за Зайца, он старался..

Ёжик глотнул.

— За Хомячка!

— А Хомячок что сделал?

— Ничего. Каждый день прибегал и спрашивал.

— Пусть подождет. Сил нет, — сказал Ёжик.

— Иногда и утром прибегал, — сказал Медвежонок. — Съешь ложечку.

Ёжик проглотил.

— А теперь — за Филина!

— Филин-то при чем?

— Как? Нет, за Филина ты выпьешь три ложки.

— Да почему?

— Да я на нем три ночи летал. Тебя искали.

— На Филине?

— Ну да!

— Врешь, — сказал Ёжик.

— Чтоб мне с места не сойти!

— Да как ты на него взобрался?

— Он знаешь какой крепкий? Сел на шею и полетел. Ты бы видел, как Заяц, нас испугался.

— Как?

— Вот выпей — скажу.

Ёжик выпил подряд три ложки и снова закрыл глаза.

— Как? — спросил он.

— Что?

— Как Заяц вас испугался?

— А! Заяц? Представляешь? Я лечу. А тут —  он. Давай еще ложечку. Слышишь, как пахнет? Ух!

Ёжик выпил.

— Ну вот. Сидит, ушами вертит. Тут мы.

— С Филином?

— Ага. Он ка-ак подскочит, ка-ак побежит! Филин чуть на дерево не налетел. Давай за Филина.

— Нет. Уже совсем не могу, — сказал Ёжик. — Давай я лягу.

Медвежонок уложил Ёжика на прежнее место и укрыл тулупом.

— Ну как, — спросил Медвежонок, — тепло?

— Угу, — сказал Ёжик. — А про Филина придумал? Говори.

— Да что ты? Вот выздоровеешь, вместе полетаем.

— Полетаем, — еле слышно пробормотал Ёжик, засыпая.


Как Ёжик с Медвежонком приснились Зайцу

По первому снегу Заяц прибежал к Медвежонку.

— Медвежонок, ты лучший из всех, кого я знаю, — сказал Заяц.

— А Ёжик?

— Ёжик тоже хороший, но ты — лучше всех!

— Да что с тобой, Заяц? Ты сядь, успокойся. Чего ты прыгаешь?

— Я сегодня проснулся и понял, — сказал Заяц, — что лучше тебя нет на свете.

Вошел Ёжик.

— Здравствуй, Медвежонок! — сказал он. — Здравствуй, Заяц! Вы чего сидите в доме — на улице снег!

— Я собрался идти к тебе, — сказал Медвежонок. — А тут прибежал он и говорит, что я лучше всех.

— Верно, — сказал Ёжик. — А ты разве не знал?

— Правда, он самый лучший? — сказал Заяц.

— Еще бы! — Ёжик улыбнулся Медвежонку и сел за стол. — Давайте чай пить! Стали пить чай.

— Вот слушайте, что мне сегодня приснилось, — сказал Заяц. — Будто я остался совсем один в лесу. Будто никого-никого нет — ни птиц, ни белок, ни зайцев, — никого. «Что же я теперь буду делать?» — подумал я во сне. И пошел по лесу. А лес — весь в снегу и — никого-никого. Я туда, я сюда, три раза весь лес обежал, ну, ни души, представляете?

— Страшно, — сказал Ёжик.

— Ага, — сказал Медвежонок.

— И даже следов нет, — сказал Заяц. — А на небе — вата.

— Как — вата? — спросил Ёжик.

— А так — ватное, толстое небо. И глухо. Будто под одеялом.

— Откуда ты знаешь, что глухо? — спросил Медвежонок.

— А я кричал. Крикну и прислушаюсь... Глухо.

— Ну! Ну! — сказал Ёжик.

— И тут... И тут...

— Что?

— И тут... Представляете? Из-под старого пня, что на опушке...

— За холмом?

— Нет, у реки. Из-под старого пня, что на опушке у реки, вылез...

— Ну же! — сказал Медвежонок.

— Ты, — сказал Заяц. — Медвежонок!

— Что ж я там делал, под пнем?

— Ты лучше спроси, что ты сделал, когда вылез?

— А что я сделал?

— Ты вылез и так тихонько-тихонько сказал «Не горюй, Заяц, все мы — одни». Подошел ко мне, обнял и ткнулся лбом в мой лоб... И так мне сделалось хорошо, что я — заплакал.

— А я? — спросил Медвежонок.

— И ты, — сказал Заяц. — Стоим и плачем.

— А я? — спросил Ёжик.

— А тебя не было, — сказал Заяц. — Больше никого не было. Представляешь? — Заяц обернулся к Медвежонку. — Пустой лес, ватное небо, ни-ко-го, а мы стоим и плачем.

— Так не бывает, — сказал Ёжик. — Я обязательно должен был появиться.

— Так это же во сне, — сказал Медвежонок.

— Все равно. Просто вы плакали и не заметили, как я вышел из-за куста. Вышел, стою, вижу — вы плачете; ну, думаю, плачут, есть, значит, причина, и не стал мешать.

— Не было тебя, — сказал Заяц.

— Нет, был.

— Не было!

— А я говорю — был! — сказал Ёжик. — Просто я не хотел мешать вам плакать.

— Конечно, был, — сказал Медвежонок. — Я его видел краем глаза.

— А что же мне не сказал? — сказал Заяц.

— А видел, ты потерянный. Сперва, думаю, успокою, а уж потом скажу. И потом — чего говорить-то? Ёжик, он ведь всегда со мной.

— А по-моему, мы все-таки были одни, — сказал Заяц.

— Тебе показалось, — сказал Ёжик.

— Примерещилось, — сказал Медвежонок.

— А если так, что у меня с собой было?

— А у тебя с собой что-нибудь было?

— Ага.

— Мешочек, — сказал Ёжик.

— С морковкой, — сказал Медвежонок.

— Правильно! — сказал Заяц. — Вы знаете, кто вы для меня? Вы для меня самые-самые лучшие из всех, кто есть на земле!


Ворон

Посыпал мелкий снежок, потом прекратился, лишь ветер слабо раскачивал верхушки деревьев. Трава, неопавшие листья, ветви — все поблекло, посветлело от холода. Но лес стоял еще большой, красивый, только пустой и печальный.

Ворон сидел на суку и думал свою старинную думу. «Опять зима, — думал Ворон. — Опять снегом все заметет, завьюжит; елки заиндевеют; ветки берез станут хрупкими от мороза. Вспыхнет солнце, но ненадолго, неярко, и в ранних зимних сумерках будем летать только мы, вороны. Летать и каркать».

Надвинулись сумерки.

«Полетаю», — подумал Ворон. И неожиданно легко соскользнул с насиженного места.

Он летел почти не двигая крыльями, чуть заметным движением плеча выбирая дорогу между деревьев.

«Никого, — вздыхал Ворон. — Куда они все попрятались?» И действительно, лес был пуст и сир.

— Сер-р-р! — вслух сказал Ворон. Он опустился на старый пень посреди поляны и медленно повернул голову с синими глазами.

— Ворона, — сказал Ёжику Медвежонок.

— Где?

— Вон на пне.

Они сидели под большой елкой и глядели, как лес заливают серые сумерки.

— Пойдем с ней поразговариваем, — сказал Ёжик.

— А что ты ей скажешь?

— А ничего. Позову чай пить. Скажу: «Скоро стемнеет. Пойдемте, Ворона, чай пить».

— Идем, — сказал Медвежонок. Они вылезли из-под елки и подошли к Ворону.

— Скоро стемнеет, — сказал Ёжик. — Ворона, идемте чай пить.

— Я Вор-р-рон, — медленно, хрипло сказал Ворон. — Я чая не пью.

— А у нас — малиновое варенье, — сказал Медвежонок.

— И грибки!

Ворон смотрел на Ёжика с Медвежонком старинными, каменными глазами и думал: «Э-хэ-хэх!..»

— Я чая не пью, — сказал он.

— Медом угощу, — сказал Медвежонок.

— А у нас и брусника, и клюковка, — сказал Ёжик. Ворон ничего не сказал.

Он тяжело взмахнул крыльями и поплыл над поляной. В густых сумерках с распростертыми крыльями он казался таким огромным, что Ёжик с Медвежонком даже присели.

— Вот это птица! — сказал Медвежонок. — Будет она с тобой чай пить!

— Это он, Ворон, — сказал Ёжик.

— Все равно птица. «Позовем, позовем!» — передразнил он Ёжика. — Позвали.

— Ну и что? — сказал Ёжик. — Он привыкнет. Представляешь, все один и один. А в следующий раз — обязательно согласится...

Уже почти в темноте Ворон летел над полем, видел какие-то далекие огоньки и почти ни о чем не думал, только широко и сильно подымал и опускал крылья.


Если меня совсем нет

Еще совсем немного — и загорятся звезды, и выплывет месяц и поплывет, покачиваясь, над тихими осенними полями. Потом месяц заглянет в лес, постоит немного, зацепившись за верхушку самой высокой елки, и тут его увидят Ёжик с Медвежонком.

— Гляди, — скажет Ёжик.

— Угу, — скажет Медвежонок. А месяц подымется еще выше и зальет своим холодным, тусклым светом всю землю.

Так было каждый вечер в эту ясную холодную осень. И каждый вечер Ёжик с Медвежонком собирались то у Ёжика, то у Медвежонка и о чем-нибудь говорили. Вот и сегодня Ёжик сказал Медвежонку:

— Как все-таки хорошо, что мы друг у друга есть! Медвежонок кивнул.

— Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.

— А ты где?

— А меня нет.

— Так не бывает, — сказал Медвежонок.

— Я тоже так думаю, — сказал Ёжик. — Но вдруг вот — меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?

— Пойду к тебе.

— Куда?

— Как — куда? Домой. Приду и скажу: «Ну что ж ты не пришел, Ёжик?» А ты скажешь...

— Вот глупый! Что же я скажу, если меня нет?

— Если нет дома, значит, ты пошел ко мне. Прибегу домой. А-а, ты здесь! И начну...

— Что?

— Ругать!

— За что?

— Как за что? За то, что не сделал, как договорились.

— А как договорились?

— Откуда я знаю? Но ты должен быть или у меня, или у себя дома.

— Но меня же совсем нет. Понимаешь?

— Так вот же ты сидишь!

— Это я сейчас сижу, а если меня не будет совсем, где я буду?

— Или у меня, или у себя.

— Это, если я есть.

— Ну, да, — сказал Медвежонок.

— А если меня совсем нет?

— Тогда ты сидишь на реке и смотришь на месяц.

— И на реке нет.

— Тогда ты пошел куда-нибудь и еще не вернулся. Я побегу, обшарю весь лес и тебя найду!

— Ты все уже обшарил, — сказал Ёжик. — И не нашел.

— Побегу в соседний лес!

— И там нет.

— Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!

— Нет меня. Нигде нет.

— Тогда, тогда... Тогда я выбегу в поле, — сказал Медвежонок. — И закричу: «Е-е-е-жи-и-и-к!», и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-к!..» Вот.

— Нет, — сказал Ёжик. — Меня ни капельки нет. Понимаешь?

— Что ты ко мне пристал? — рассердился Медвежонок. — Если тебя нет, то и меня нет. Понял?

— Нет, ты — есть; а вот меня —  нет. Медвежонок замолчал и нахмурился.

— Ну, Медвежонок!.. Медвежонок не ответил.

Он глядел, как месяц, поднявшись высоко над лесом, льет на них с Ёжиком свой холодный свет.


Теплым тихим утром посреди зимы

«Бывает же — топишь печку, глядишь на огонь и думаешь: «Вот она какая, большая зима! И вдруг просыпаешься ночью от непонятного шума. Ветер, думаешь, бушует вьюга, но нет, звук не такой, а далекий какой-то, очень знакомый звук. Что же это? И засыпаешь снова. А утром выбегаешь на крыльцо — лес в тумане и ни островка снега не видно нигде. Куда же она подевалась, зима?

Тогда сбегаешь с крыльца и видишь... лужу. Настоящую лужу посреди зимы. И от всех деревьев идет пар. Что же это? А это ночью прошел дождь. Большой, сильный дождь. И смыл снег. И прогнал мороз. И в лесу стало тепло, как бывает только ранней осенью».

Вот как думал Медвежонок тихим теплым утром посреди зимы.

«Что же теперь делать? — думал «Медвежонок. — Топить печку или нет? Щипать на растопку лучинки или не надо? И вообще как это так — опять лето?»

И Медвежонок побежал к Ёжику посоветоваться. Ёжик ходил вокруг своего дома в глубокой задумчивости.

— Не понимаю, — бормотал Ёжик, — как это так — ливень посреди зимы? И тут прибежал Медвежонок.

— Ну что? — еще издали крикнул он.

— Что-что? Печку затопил? — спросил Ёжик.

— Нет, — сказал Медвежонок.

— Лучинок нащипал?

— Не-а, — сказал Медвежонок.

— А что же ты делал?

— Думал, — сказал Медвежонок.

— Я тоже.

И они стали ходить вокруг Ёжикиного дома и думать вместе.

— Как ты думаешь, — сказал Ёжик. — Если прошел дождь и теперь туман, может еще быть мороз?

— Не думаю, — сказал Медвежонок.

— Значит, если мороз быть не может, значит, может быть только тепло.

— Значит, — сказал Медвежонок.

— А чтобы было тепло — должно появиться солнце.

— Должно, — сказал Медвежонок.

— А когда солнышко, хорошо быть на реке.

— Я бы в жизни не догадался, — сказал Медвежонок.

— Тогда давай возьмем и позавтракаем у реки, — предложил Ёжик.

— Угу, — сказал Медвежонок.

И они сложили в корзину грибы, мед, чайник, чашки и пошли к реке.

— Куда вы это идете? — спросила Белка.

— К реке, — сказал Ёжик. — Завтракать.

— Возьмите меня с собой!

— Айда!

И Белка взяла орешков и чашку и поспешила следом.

— Идем, — сказал Медвежонок.

Выбежал из травы Хомячок.

— А я уж заснул, — сказал он. — А тут — вода! Куда это вы?

— Завтракать, к реке, — сказал Заяц. — Идем с нами!

— У меня еда с собой, — сказал Хомячок и постучал лапой по раздувшемуся мешку за щекой, — только чашки нету, — и пошел следом.

Пришли к реке, развели костер, сели завтракать. Выглянуло солнце. Солнце осветило реку, и тот берег, и завтракающих друзей. Туман растаял.

— Если б не дождь, — щурясь, сказал Хомячок, — так бы и не увиделись до весны.

— Если б не дождь, — сказала Белка, — уж так бы не попрощались.

— Если б не Ёжик, — сказал Медвежонок, — никто бы не догадался в такую теплынь позавтракать на реке.

А Ёжик, прикрыв глаза, пил чай, слушал тишину, птицу, вдруг тонко и чисто запевшую за рекой, и думал, что, если б не все они, зачем бы понадобилось тепло этому зимнему лесу?

© Сергей Козлов, рисунки Татьяны Абалакиной

lib.ru

Ваши комментарии