На Оке

Как-то раз Паустовский и ежик ходили ночью на высокий берег Оки смотреть грома и слушать молнии.

Когда отгремело и отсверкало, ветер прогнал облака и в небе засверкали Стожары, а за окоемом уже занялся нежный рассвет.

— На Оке Стожарами называют созвездие Плеяды, а окоемом — горизонт, — объяснил Паустовский.

Ежик только сглотнул, восторженно глядя вверх. Он не умел находить слова.

— Ну как? — спросил Паустовский.

— Мне кажется, это имеет прямое отношение к Богу, — ответил ежик.

— Все на свете имеет прямое отношение к Богу, — усмехнулся Паустовский.

— Да. Но вот это отношение такое прямое-прямое, что прямо звенит, — и ежик жестом скрипача подергал невидимую струну в воздухе.

С тех пор, каждый раз, слушая рассуждения людей о Боге, Паустовский вспоминал вздернутую мордочку ежика и его лапку, трогающую невидимую натянутую струну, уходящую в небо.

© Graf_Alter, 2007

Паустовский спит

— Нынешние писатели мысль излагают сумбурно, — произнес Паустовский и поводил мягкой ладонью в воздухе, словно бы погладил нынешних писателей. И задремал Паустовский в кресле.

Спит Паустовский. И в саду за окном все стихло. Только звякнет порой падучая звезда о железную крышу или скрипнет тоскливо картошка. А бывает, топнет у крыльца ежик, зашедший под вечер узнать, как там Паустовский, топнет и заорет: «ПА-У-СТОВСКИЙ!!!!»

Но тут же зацыкают на него пушистыми хвостами белки с сосны:

— Тссс. Цыц! Спит Паустовский.

— Аа.. — понимающим баском прошепчет ежик, приподнимется на задние лапки и, на цыпочках, тихо пойдет прочь: — Ну а чего ж.. И правильно.. Пусть спит.. И хорошо.. А то как же он завтра проснется, не спамши-то..

© Graf_Alter, 2007

Ёжик и материальное

— Ёжик, денег хочешь? — обольстительно улыбались белки.

Дело в том, что возвращаясь домой, Паустовский выгребал из кармана мелочь и ссыпал ее в жестяную коробку из-под морских галет, стоявшую на крыльце. И белки не могли удержаться. Они выстраивались в длинную меховую цепочку и тащили монетки в дупло. За этим занятием их и застал грустным осенним днем ёжик.

— Каких? — спросил ёжик отрешенно.

— Блестящих. Круглых и железных. Звенят. Вот, смотри, — белки показали монетку.

— Таких не хочу, — покачал головой ёжик.

Белки посовещались.

— Есть еще бумажные, ёжик. Но мало. Разноцветные и шуршат.

— Нет, таких тоже не хочу, — отказался ёжик.

— А каких?!!!

— Ну, каких-нибудь. Чтобы красивые и вкусные. И яблоками пахли.

— Ёжик, ну сказал бы сразу, что хочешь яблоко!

— Яблок у меня много. Вон, полный сад... — вздохнул ёжик.

«Мы здесь!» — дружным хором промолчали яблоки в саду.

— ..а денег нет, — заключил ёжик и пошел прочь.

— Ой, ёжик, какой же ты сложный, — фыркнули белки и вернулись к жестяной коробке.

«Какие же вы все-таки дуры» — подумал ёжик.

«Неверно считать, что писатель должен быть голодным. Голодный писатель думает лишь о собственном брюхе и пишет дурные кулинарные книги» — часто невпопад говаривал Паустовский.

© Graf_Alter, 2007