Сказка о ёжике Соломоне и рассеянном рабби

Давным-давно в одном большом и густом лесу жил рассеянный рабби. В этом вовсе нет ничего удивительного: среди рабби полным-полно рассеянных людей и это отнюдь не мешает им быть хорошими рабби. И вот однажды из-за своей рассеянности рабби потерял в лесу яблоко. Обронил — и даже не заметил пропажи. Ничего необычного — у рабби и без того хватает забот.

* * *

Стояло тёплое субботнее утро. Ёжик Соломон сидел на лесной опушке в тени огромного клёна и вот уже минут пятнадцать пытался нацепить большое красное яблоко себе на иголки. Однако, толи иголки на его спинке были слишким мягкими, толи яблоко оказалось слишком жёстким, но у него ничего не получалось. Ёжик начинал уже немного злиться, когда над его головой раздался тоненький звонкий голосок.

— Шолом, ёжик Соломон!

Ёжик посмотрел вверх и увидел сидящего среди веток бельчонка Беню.

— Шолом! Хороший сегодня денёк! — сказал Соломон.

— Денёк-то хороший, — рассудительно заметил Беня. — Но вот только тебе никогда в жизни не справиться с таким большим яблоком.

— Так ты, значит, всё это время следил за мной! — обиделся ёжик. — Хорош друг! Мог бы и помочь!

— А это твоё яблоко? — спросил в ответ бельчонок. — Или, может быть, твой папа купил его?

— Нет, зато я его нашёл. — ответил Соломон. — И теперь я хочу подарить его маме.

— Фу, как неинтересно, — поморщился Беня. — Почему бы нам не отнести его Еноту? Он бы дал нам за него как минимум двадцать орехов.

— А что нам делать с орехами? — спросил ёжик.

— С орехами можно много чего делать, — сказал Беня. — К примеру, можно положить их в дупло.

Ёжик Соломон немного подумал и согласился. Бельчонку всегда приходили в голову хорошие идеи.

Они уже выкатили яблоко на тропинку, ведущую к дому Енота, когда из леса послышалось пение:

— Вот идёт маленький хитрый лисёнок Рошель... А куда идёт маленький хитрый лисёнок Рошель?.. А маленький хитрый лисёнок Рошель вам не скажет... Потому что он очень-очень-очень хитрый...

Надо признать, что это была очень плохая песня, поскольку Рошель придумывал и слова, и мелодию прямо на ходу. Но, с другой стороны, он и не рассчитывал, что эту песню кто-либо услышит. Пока не натолкнулся на ёжика и бельчонка.

— Шолом, Соломон! Шолом, Беня! — сказал лисёнок. — А куда это вы тащите такое большое красивое яблоко?

— Да так, — неопределённо ответил бельчонок, смотря куда-то в сторону. — Сегодня такой хороший денёк и мы подумали, что было бы очень интересно покатать вот это яблоко туда-сюда.

— А-а-а, — с понимающим видом протянул Рошель. — А я-то уж подумал, что вы хотите отнести его Еноту. Тогда бы я вам сказал, что вы идёте не туда.

— Как не туда? Разве это тропинка не ведёт к его норе? — спросил ёжик и, заметив краем глаза сердитый взгляд бельчонка, добавил. — Не то, чтобы он был нам нужен, конечно.

— Я только что видел его возле реки, — сказал Рошель. — Если хотите, я мог бы вас к нему проводить. Но раз уж у вас какие-то дела, то можно и в следующий раз.

— Нет, почему же, — пропищал бельчонок. — Я как раз подумал, что неплохо бы повидать Енота. Он должен нам с Соломоном несколько орехов.

Маленький енот Эфраим сидел на берегу реки и внимательно глядел в воду.

— Шолом, Эфраим! — сказали ёжик, бельчонок и лисёнок почти что хором.

— Шолом! — поприветствовал их енот, не отрывая глаз от воды.

— Что это ты тут делаешь? — поинтересовался ёжик Соломон.

— Я сижу и караулю вот эту Рыбу, — сказал Эфраим, указывая пальцем на реку. Там и впрямь плескалось что-то большое и блестящее.

— Хорошая рыба, — согласился бельчонок.

— Угу, — кивнул енот. — Мама сказала, что когда у меня будет Бар-Мицва, то мы выловим эту Рыбу и она приготовит её под шубой.

— А когда у моей сестрёнки Риты была Бат-Мицва, — сказал лисёнок, поправляя очки. — Мы ели не рыбу под шубой, а тейглах и картофельный цимес с черносливом.

— Интересно, под чьей шубой твоя мама приготовит эту Рыбу? — спросил енота ёжик Соломон. Эфраим только пожал плечами.

— Могу спорить, что это будет шубка зайчонка Зиновия, — заявил Беня.

— Интересно, а что случится с другими частями зайчонка? — заинтересовался Рошель.

— Ничего, — уверенно сказал Беня. — Мне папа рассказывал, что у зайцев к зиме появляется новая шубка.

— А когда у тебя Бар-Мицва? — спросил ёжик.

— Через два месяца, — ответил Эфраим, продолжая наблюдать за рыбой. — Сразу после осенних праздников.

— Целых два месяца? — ужаснулся Соломон. — И ты что, собираешься всё это время тут сидеть?

— Что поделаешь, — сказал енот. — Иначе эти противные лягушки её спугнут. Соломон впервые заметил, что лягушки и впрямь кричали громче обычного.

— Это всё Бобёр виноват, — объяснил бельчонок Беня. — С тех пор, как он построил ниже по течению свою плотину, лягушки без конца бьются об неё головой и квакают.

— Вот-вот. Это просто какая-то Стена Квака, — вздохнул Эфраим.

— А когда прилетят утки, это будет Стена Кряка, — предположил Соломон. Зверюшки молча согласились.

— Слушай, Эфраим, у нас к тебе дело есть, — сказал вдруг Беня, вспомнив про яблоко. — Мы решили, что раз уж у тебя такое важное задание, то тебе совершенно необходимы витамины. В особенности те, которые содержатся в больших спелых яблоках типа этого. Нельзя же весь день жить на одних орехах. Енот впервые обернулся и оценивающим взглядом осмотрел яблоко.

— Хорошее, — сказал он в итоге. — Орехов двадцать пять стоит. — Бельчонок при этом расплылся в улыбке. — Вот только орехи у меня все дома, а отойти я не могу.

— А мы посторожим Рыбу за тебя, — предложил Соломон. — Только объясни, что делать, если она решит удрать.

— Нет, — рассудил Эфраим. —  Я, пожалуй, лучше с ней договорюсь. Он поднялся на ноги и заорал:

— Эй, Рыба! Слушай меня! У меня через два месяца Бар Мицва и мама хочет приготовить тебя под шубой! Так что не уплывай! А не то... не то случится нечто страшное!

Рыба высунулась немного из воды и уставилась на енота своими круглыми пустыми глазами.

— Поняла? — грозно спросил енот.

Рыба не ответила, что было неудивительно, поскольку она вообще не умела говорить.

— Молчание — знак согласия! — радостно подытожил Беня, подталкивая Эфраима. — Айда за орехами!

Ёжик собирался пойти с ними, но тут из чащи послышался голос его мамы, ежихи Берты.

— Ё-ё-ё-ёжик! Соломо-о-о-н! Обе-е-ед!

— Пойдём со мной? — предложил ёжик другим зверятам. — Сегодня у нас на обед вкусный латкес из мацы.

— Нет, я не могу, — сказал Беня. — К нам сегодня приезжает в гости тётушка Гольда и мама готовит форшмак. — Кроме того, я уже пообещал Эфраиму помочь докатить до дома яблоко.

— А ты? — спросил ёжик лисёнка. — У тебя что на обед?

— Хоменташ, — ответил Рошель. — Но я думаю, никто не обидится, если я пообедаю у тебя. Если я появлюсь дома, то после обеда меня обязательно заставят читать букварь. Папа почему-то считает, что если я буду каждый день после обеда читать букварь, то обязательно стану великим. А я его уже наизусть знаю: «Ма-ма мы-ла ры-бу. Па-па был у раб-би»...

— Вот и прекрасно! — обрадовался Соломон. — Пока, Эфраим! Пока, Беня! Привет тётушке Гольде!

Когда ёжик и лисёнок дошли до дома, ежиха Берта с нетерпением ждала их на пороге. Вымыв лапы, они уселись за стол, где собралась вся ежиная семья: мама, папа Рафаил и двоюродный дедушка Эммануил, который всё время ворчал. Дети молча ели мацу, которая была невероятно вкусной, пока взрослые обсуждали между собой последние новости. Единственное, что нарушало идиллию — это непрекращающееся пиликание скрипки из угла. В конце концов папа-ёжик не выдержал:

— Слушай, Берта, скажи Йорику, чтобы он замолк хоть на час! Этот бездарь делает меня нервным!

— Ты не прав, Рафаэль, — ответила жена, — Сверчок Йорик необычайно одарён. Он только совершенно не умеет играть на скрипке.

— Тем не менее я не понимаю, почему он должен жить у нас, а не, скажем, у дяди Эммануэля. Дядя всё равно наполовину глухой.

— Ась? — спросил Эммануил, приставив лапу к уху.

— Но Йорик же занимает совсем мало места, — сказала Берта. — К тому же он исправно платит квартплату.

— Утром залетал дятел Хаим, — резко сменил тему папа-ёжик. — Напоминал про сегодняшнюю молитву на Святой Полянке.

— А кто такой дядя Хаим? — решился спросить Соломон.

— Как, ты не помнишь? — удивился папа. — Он у нас однажды ужинал. Дядя Хаим — праведник. Ты его сразу узнаешь, он всё время ходит в чёрной шапочке.

— Ну не знаю, не знаю, — пробурчала ежиха. — По-моему, он просто стучит на нас всех. Он и этот его приятель, господин Дроздц.

— Нет, не скажи, — не согласился Рафаил. — Я Хаима давно знаю, ещё с тех пор, когда у него гешефт на старой берёзе был. Он очень интеллигентный, только сильно верующий. Жаль, что я сегодня не смогу сходить, слишком много дел накопилось.

— Хе-хе, — усмехнулся старый Эммануил. — Дела, говоришь? Ты мне эти ежиные штучки брось. Я как-никак сам ёжик.

— А вот и дела! — обиженно сказал Рафаил. — Сами-то вы тоже, авось, не пойдёте!

— Ась? — переспросил Эммануил. Папа-ёжик не стал повторять.

— Я тоже, к сожалению, сегодня не могу, — вздохнула ежиха Берта. — Я обязательно должна вымыть всю посуду. А почему бы Соломону не сходить одному? Он уже достаточно большой.

— Точно! — радостно сказал Рафаил. — Заодно пусть скажет лосю Натану, что мы непременно придём в следующий раз.

— А где находится эта Святая Полянка? — спросил Соломон.

— Хахахаха, — раздалось вдруг жужжание над столом. — Глупый маленький ёжик Соломон! Он не знает, где находится Святая Полянка! Это был надоедливый шмель по имени Шмуля.

— Очень просто, — объяснила ежиха Берта. — Иди прямо по тропинке, что ведёт от нашего дома. Дойдя до перекрёстка, сверни направо, а там будет указатель.

— Это недалеко от домика, где живут свинки? — спросил Соломон.

— Нет, нет, это совсем не там! — всполошилась Берта. — Я же тебе запретила играть со свинками! Они нечистые!

Ёжик вспомнил и кивнул, мысленно согласившись. Свинки и правда беспрерывно плескались в какой-нибудь грязной луже. Ёжик и сам был непрочь иногда поплескаться, но он делал это осознанно, в то время, как у свинок пачканье являлось чуть ли не основной целью в жизни.

— А как же дядя Кабан? — спросил он всё-таки, поскольку этот вопрос давно его интересовал. — Он тоже нечистый?

— Нет, совсем наоборот, — объяснил папа-ёжик. — Верно, что он не из наших мест, но он давно прошёл Гиюр и с тех пор стал уважаемым членом нашей гемайнде.

— Гиюр ктиним, — уточнила ежиха.

— Вот-вот, — сказал папа. — Он тогда был немногим старше тебя, Соломон.

— Что возвращает нас к вопросу о сегодняшней молитве, — подхватила Берта. — Тебе, Соломон, надо обязательно на ней присутствовать.

— А что я там должен буду делать? — спросил Соломон немного испуганно.

— Хахахаха, — опять зажужжал Шмуля. — Глупый маленький ёжик Соломон не знает, что нужно делать на Святой Полянке! Хахахаха!

Соломон разозлился и, дождавшись, когда взрослые отвернутся, запустил в шмеля маленьким кусочком мацы.

— Ах ты поц! — завопил Шмуля и с воплем «караул» вылетел в форточку.

— Да ничего особенного, — улыбнулась Берта и потрепала сына по головке. — Ты и сам всё поймёшь.

— Мама, а можно я пойду вместе с Рошелем? Он может подвезти меня туда на спине.

— Нет, сынок, — ласково сказала ежиха Берта. — Ехать туда сегодня нельзя. Если хочешь, попроси дядю Бобра и он подвезёт тебя туда по воде.

— Не правда ли, Рафаэль, этот лисёнок ужасно мил, — сказала ежиха мужу, глядя вслед идущим в сторону бобровой плотины ребятишкам. — Я знаю его маму, Рахиль. Она очень красивая. С виду — просто точь-в-точь моя горжетка.

Бобёр Барух лежал прямо посреди плотины, надвинув на глаза чёрную широкополую шляпу и дремал.

— Шолом, дядя Барух! — прокричали в один голос ёжик и лисёнок.

— Шолом, дети! — ответил бобёр, очнувшись. — Как ваши дела? Как ваши родители?

— Спасибо, хорошо, дядя Барух, — ответил Соломон. — А ты не мог бы довезти нас с Рошелем до Святой Полянки? Там сегодня проводится молитва.

— Извините, не могу, — развёл лапами бобёр. — У меня нынче много работы!

— А мой папа говорит, что в нашем лесу нельзя работать по субботам, — тихонько заметил Рошель.

— Это потому что твой папа вообще никогда не работает, — пробурчал Барух. — А мне сегодня ещё надо много всего придумать. Никто не может запретить мне думать. Я как раз понял, как можно улучшить свою плотину, а потом вы меня отвлекли и я всё забыл. Пожалуйста, оставьте меня в покое! Бобёр отвернулся, надвинул на глаза шляпу и тут же захрапел.

— По-моему, ему просто лень, — рассудил Рошель, когда они с ёжиком вернулись на лесную тропу.

Ёжик только пожал плечами. Он думал о Б-ге. Дедушка Эммануил часто говорил, что нужно каждый день думать о Б-ге, но у Соломона никогда не хватало подходящих мыслей. А сейчас он вдруг понял, что по всей видимости, Б-г появляется на Святой Полянке во время субботней молитвы. Перспектива встречи с ним и радовала, и пугала его одновременно.

Но только сперва надо было найти Святую Полянку, а дети как раз заблудились. К счастью, неподалёку стоял Столетний Дуб, на котором круглые сутки сидел старый филин Моше и читал священные свитки.

— Старый Моше немного странный, — прошептал Соломону лисёнок, когда они подходили к Дубу. — Папа рассказывал, что было время, когда он всё время кружил над лесом, выискивая мышей. А потом он вдруг достал букварь, научился читать и теперь постоянно изучает свои свитки. При этом он настаивает, чтобы все остальные приносили ему мышей и прочую еду.

— По-моему, это не так уж и плохо, — заметил ёжик.

— Так-то оно так, — согласился Рошель. — Но всё-таки я не понимаю, как можно годами читать одно и то же. Даже я бы выучил всё наизусть через пару месяцев. А филин — мудрый, он мог бы и с первого раза всё запомнить.

— Шолом, дядя Моше! — прокричал ёжик Соломон, стоя прямо под веткой, на которой восседал старый филин. Филин даже не пошевилился, продолжая водить когтём по свитку, справа налево.

— Шолом, дядя Моше! — прокричали ёжик и лисёнок хором. — Вы нас слышите?!

— Нет, — ответил филин, продолжая читать.

— А мне кажется, что вы нас слышите, — сказал ёжик Соломон.

— Отнюдь нет, — проухал Моше.

— Но если вы отвечаете «нет», значит вы слышали вопрос! — воскликнул ёжик.

— Дети, когда я сижу вот на этом Столетнем Дубу и читаю вот эти Священные Свитки, я никого и ничего не слышу, — сказал филин, продолжая водить когтем по строчкам.

Соломон хотел возразить, но не успел, поскольку лисёнок запустил в старого филина жёлудем. Старый Моше подпрыгнул на ветке, чуть было не уронив на землю свитки, и раздражённо заухал, поправляя на клюве пенсне. Рошель мигом скрылся в кустах, оставив ёжика одного.

— Это было крайне невежливо, — сказал филин, устроившись на ветке заново.

— Это не я, — честно сказал ёжик Соломон.

— Это неважно, — буркнул старый Моше. — Главное, что ты отвлек меня от изучения Священных Свитков. Я теперь пожалуюсь твоим родителям.

— Извините, я просто хотел узнать, как пройти на Святую Полянку, — сказал ёжик.

— Туда, — указал крылом филин и снова погрузился в чтение.

— А вы не могли бы меня проводить? — спросил Соломон. — Там сегодня будет молитва, и...

Но филин уже не обращал на него внимания. Вздохнув, ёжик поплёлся в указанном направлении. Лисёнка Рошеля и след простыл.

Не прошло и десяти минут, как ёжик вышел на полянку. Там ещё никого не было, лишь у входа стояли большой лось и невысокий бородатый козёл. Козла ёжик знал, его звали Лазарь, но, вспомнив указания отца, он решил сперва обратиться к лосю.

— Шолом! — сказал он как можно почтительнее.

— Шолом, — ответил лось. — Ты кто?

— Я — Соломон, — ответил Соломон.

— Вижу, что Соломон, — задумчиво проговорил лось. — Благо не слепой. А ты кто?

— Я — ёжик, — сказал Соломон.

— Тогда понятно, — промолвил лось. — Много тут вас развелось, ёжиков. Он замолк, словно что-то обдумывая. Ёжик решил его не перебивать. Через минуту лось снова посмотрел на него.

— А ты, ёжик, уже купил место на Полянке и дупло для припасов? — спросил он.

— Нет, — испуганно ответил Соломон. —  Но... мой папа, наверное, уже это сделал.

— А кто твой папа? — спросил лось.

— Он — ёжик, — уверенно сказал Соломон. Лось закатил глаза.

— Понятное дело, что ёжик! Зовут-то его как?

— Рафаил, — сказал Соломон. — А мою маму зовут Берта. А двоюродного дедушку...

— А, знаю, — оборвал его лось. — Скажи своему папе, что он не отдал мне ещё мешок шишек, который взял у меня в долг месяц назад.

— Хорошо, обязательно передам, — сказал ёжик и решился задать мучавший его вопрос. — Скажите, дяденька лось, а вы Б-г? Стоящий рядом козёл залился было хохотом, но тут же сделал вид, что закашлялся.

— Нет, я просто лось, — сказал лось на полном серьёзе. — Можешь называть меня дядя Натан. А теперь иди на своё место и жди начала молитвы.

Ёжик был рад, что разговор закончился и охотно отошёл в сторонку. Через минуту к нему незаметно подкрался козёл Лазарь и прошептал на ухо:

— Не обращай внимания, Соломон. Натан всегда такой. Он просто несколько лет назад пожертвовал больше всех на обустройство нашей Полянки и теперь ждёт, когда Б-г воздаст ему за его доброту. От этого он немного не в себе. Козёл снова закашлился и удалился, теребя бороду. Ёжик же побродил немного по полянке, надеясь найти место, принадлежащее его отцу. К сожалению, никаких опознавательных знаков в округе не было и поэтому, обнаружив в центре поляны пенёк, он, недолго думая, забрался на него и свернулся клубочком.

Через некоторое время ёжик Соломон уже сладко спал, устав от событий этого долгого дня.

А ещё через некоторое время на него сел рассеянный рабби.

© Иван Роботов, 2001