Мне мерещатся ёжики

Мне мерещились ёжики в каждом углу,
Я из кресла тащил за иглою иглу,
Они тапок моих избегали легко,
Пили пиво моё они — не молоко!

Они спать мне мешали (всю ночь шебуршат!),
И водили купать в мою ванну ежат,
Зная, что никого целый день дома нет,
Эти ёжики юзали мой интернет.

Я устал их терпеть! Я бы выгнал их прочь,
Но не знал, кто мне в этом сумел бы помочь —
Ведь твердили кругом все: «Давай, не смеши!
Ну, откуда возьмутся вдруг в доме ежи?

Просто в жизни твоей нынче полная тьма,
Просто ты потихонечку сходишь с ума,
Просто часто бухим ты приходишь домой —
Вот и чудятся глюки в квартире пустой.»

Не хотели понять то, что я не шучу,
Что недавно визит наносил я врачу,
Что сказал он, когда я ворвался к нему:
«Ты ежей-то с собою привёл почему?»

Мне мерещились ёжики. Вот уже год.
И немеряно мне доставляли хлопот,
Ведь куда б ни пошёл я — повсюду за мной
Они следуют шумной колючей толпой:

На работу с утра провожали меня,
Возвращался я вечером — та же фигня.
В магазин, на свиданье, в кино, к корешам...
Я уже привыкать начал к этим ежам.

Но однажды проснулся, и... что-то не так!
Я лежу на диване, кругом кавардак,
Солнце светит в окошко, будильник орёт...
Но как будто чего-то всё ж не достаёт.

Вдруг меня осенило: «А где же ежи???»
Удивительно: нету кругом ни души!
Лишь внизу на обоях иглой — как порез:
«Не скучай, милый Майк! Мы уехали в лес!»

Я, конечно, грустил, и, конечно, скучал,
Я в запой уходил, я не спал по ночам,
Я считал дни до отпуска. И, наконец,
Этот срок наступил! Я отправился в лес.

А в лесу хорошо! — отдыхает душа.
Здесь под каждым кустом можно встретить ежа.
Я теперь здесь живу. Здесь я счастлив вполне —
Нужно мне, чтоб мерещились ёжики мне!

© Майк Зиновкин, 2006

Ежиная колыбельная

Спи, мой ёжик, крепко, сладко.
Баюшки-баю.
Я найду твою лошадку —
Пивом напою.
Нагоню в избу тумана,
Выну ножик из кармана,
Он не ранит — лечит раны:
Вылечу твою.

Спи, мой ёжик. Спи, колючий.
Баю-баю-бай.
Утром выйдет из-за тучи
Жёлтый солнца край.
А пока на небе звёзды,
Ветер нежно гладит сосны,
Засыпает Кевин Костнер —
Спи и ты давай.

Прогуляйся в сонном царстве
Закрывай глаза.
Пусть тебе опять приснятся
Хвойные леса,
Где полно грибов и ягод,
Где бояться лис не надо.
Я и сам прилягу рядом
Через полчаса.

© Майк Зиновкин, 2006

Последняя парковка

В старом парке все дорожки занесло листвой опавшей.
В старом парке все скамейки намочил угрюмый дождь.
В старом парке тёмной ночью очень холодно и страшно.
Этой ночью в старом парке сдох большой колючий ёж.

Он лежал в грязи на брюшке — обездвиженный и жалкий.
Не дополз чуть-чуть до норки — рухнул в лужу, не дыша.
Утром в школу шли мальчишки. Ткнул какой-то в трупик палкой:
«Зырьте, ребзя! Вы видали раньше дохлого ежа?»

В старом парке снова осень — всюду голые деревья,
Сдуло ветром со скамеек стариков и молодёжь.
Здесь — под низким серым небом — очень трудно в лето верить.
Знать, поэтому и умер в старом парке грустный ёж.

© Майк Зиновкин, 2007

Road to fog

Когда уйдёт в туман последний ёж,
Махнув мне на прощанье серой лапкой,
Я отключу всем надоевший дождь,
Чтоб самому случайно не заплакать,
Поддам ногой опавший жёлтый лист
И побреду в уютную берлогу.
Ведь это только ёж-авантюрист
Оседлой жизни предпочтёт дорогу.

Они уходят где-то в октябре...
Не верьте, что ежи впадают в спячку!
Пошарь — отыщешь ты в любой норе
Лишь впопыхах оставленную жвачку
Да ряд пустых бутылок вдоль стены.
Ну, а хозяин смылся спозаранку —
Он протусит примерно до весны
С командою таких же диких панков.

Я подожду, и новая весна
Не станет неприятным исключеньем:
Однажды утром будет тишина
Нарушена внезапным возвращеньем —
Ежи придут в родимые края,
Тараня в лапках узелки с вещами.
Когда-нибудь уйду в туман и я,
Махнув рукой кому-то на прощанье...

© Майк Зиновкин, 2007

Перелётные ёжики

Я не пьян, дорогая, я просто немного рассеян —
не могу оторваться от неба, в котором с утра
перелётные ёжики стаями рвутся на север.
Значит, скоро весна — наши ёжики не фраера:

они чуют приход её, словно коты — валерьянку,
вылезают из нор, пиво пьют и сбиваются в клин.
И вгрызаются в небо, как в Прагу советские танки.
Не кричи, дорогая, а лучше подай анальгин.

Птичий грипп им не страшен, и ветер колючий не страшен,
где-нибудь — прямо в тундре — ежи завершат свой полёт.
Ты не веришь мне вновь — ты на небо не глянула даже.
Дорогая, мне надо идти — слышишь — доктор зовёт.

© Майк Зиновкин, 2007

Весенний синдром

Ёжатся ёжики — холодно нынче весной.
Мишки проснулись, но лень вылезать из берлоги.
Ты одинока, поскольку опять не со мной,
Я одинок — с одиночеством мне по дороге.

Выключу трубку, укроюсь от шумных друзей,
Пиво возьму или водку, а может быть вермут.
Время замрёт — ни к чему ему мчаться быстрей,
Я ж всё равно дошагаю до финиша первым.

Призраков прошлого с фотоальбомных страниц
Вновь поприветствую молча — улыбкою, вздохом.
Ёжики ёжатся — нету у них рукавиц,
Мишки проснулись, но выспались, видимо, плохо.

Но не грусти, это просто весенний синдром —
Мир не прогрелся ещё под лучами светила.
Завтра, уверен, и ты ломанёшь напролом
К счастью, которого нынче тебе не хватило...

© Майк Зиновкин, 2007

Звездочёты

А над лесом раскинулся звёздного неба шатёр...
Вот уж чайник кипит, выпуская из носика пар.
Можжевеловых веточек молча подброшу в костёр
И слегка отодвинусь, почувствовав шкурою жар.

Хорошо у огня на полянке сидеть в тишине —
Размышлять о своём и на звёзды смотреть, чуть дыша.
Их там много! Их хватит с лихвою и мне, и тебе:
От сосны слева — звёзды медведя, а справа — ежа.

Только Ёжик сегодня опять задержался в пути.
Нынче ночью туман все тропинки завесил опять.
Но я в друге уверен: он всё-таки должен прийти —
В одиночку все звёзды никак мне не пересчитать.

© Майк Зиновкин, 2007